Карантин — хорошее время чтобы открыть для себя альтернативные художественные форматы и проявления. Один из проектов агентства ArtPole — “родІлові”, медитативный и успокаивающий, который теперь существует в интерактивном публичном пространстве на сайте и в социальной сети Instagram.
О созвучных темах и месседжах “родІлові”, о творчестве в карантин и планы на будущее LeMonade поговорил с соучредителем агентства, режиссером и автором проекта Ольгой Михайлюк.
Как чувствует себя художественное общество с учетом ситуации, сложившейся в мире? Это повод для создания новых произведений в любом выражении или пауза, которую следует использовать, что понять, куда двигаться?
– Мне трудно представить “художественное общество”. Художники в основном люди достаточно эгоцентричны и, кажется, это нормально, что каждый проживает этот карантин в свой личный способ. Кто-то дистанцируется от сложных актуальных вопросов, кто-то, наоборот, может работать только с ними, стремясь все время попасть в эпицентр событий. Кто-то работает с абстрактным, кто-то – с конкретным. Сальвадор Дали говорил: “пока весь мир обсуждает мои усы, я делаю свое дело”. Мне кажется, хорошо бы использовать эту паузу, по крайней мере частично, ради самой паузы. Не для того, чтобы понять, куда потом двигаться, а без какой-либо цели, без планов и воспоминаний, попробовать хотя бы на мгновение почувствовать здесь и сейчас. Ведь кроме вируса у нас еще и весна.
Как всемирный кризис и ситуация с коронавирусом может повлиять на искусство в мире? В Украине?
– Американцы определяют абстрактный экспрессионизм 40-50-х как Postwar Abstract Painting. Вполне может возникнуть что-то вроде PostCOVID Art, и вероятно, это будет абстрактное искусство, ведь абстракция является основой и базовые паттерны присутствуют и в живописи, и в музыке, и в поэзии, и в кино, и в медиа-искусстве. Будет развиваться взаимодействие искусства и технологий. В основном такие потрясения, как революция, война, эпидемия провоцируют волну поисков и, соответственно, найденного — нового.
Что касается Украины, то в культурной сфере есть опасность, страшнее вируса, – некомпетентность людей на важных государственных постах. Но мир движется. И художественные произведения проявляются в новых форматах. Развиваются соцсети, а это прямой доступ как к зрителям, так и к потенциальным меценатам. Старые формы будут отмирать все быстрее.
Как планирует использовать эту паузу, собственно, проект “родІлові”?
– Сейчас “родІлові” прекратили существовать в виде сценического действа, зато активно развиваются в виртуальном пространстве – на сайте и в соцсетях. Сайт позволяет прослушать и посмотреть произведение, выделить отдельные композиции, или пойти своим маршрутом. Например, если много солнца, набрать слово “солнце” и увидеть все строки из стихов, которые содержат это слово. Но если вам одиноко настолько, что кажется, слов для обозначения этого состояния не существует, вам тоже сюда. На самом деле они есть. Такие фразы или даже отдельные слова-ассоциации время добавляют поэтического объема, а порой просто становятся спасительными. Теперь их могут употреблять и те, кто не знает украинского, появились замечательные переводы на английском, немецком, итальянском, французском, польском и чешском. Можно создать собственную открытку, выбрав фразу и фон.
Сейчас планируем разработать новые изображения. Начали работу над фильмом об альтернативных способах перевода, что включают музыку и визуальные образы. Продолжаем работу над инсталляцией. Мы работаем над ней вместе с Сашей Московчук: обмениваемся эскизами, советуемся. Как только будет возможность, собираюсь наконец посетить мастерскую. Впервые. Возможно, карантин нужен, чтобы понять, где ты на самом деле хочешь оказаться.
“родІлові” за все годы существования имели немало способов выражения: перфомансы, выступления, фильм, диджитал. Какой ближе лично вам?
– Для меня проект состоит из всех этих проявлений, и чрезвычайно важны именно взаимосвязи между ними. Период, когда находилась на сцене с другими участниками, был сложным, но интересным опытом для меня, я чувствовала себя сразу в двух ролях – диригентки и исполнительницы. А еще я всегда в “родІлові” — и автор, и наблюдательница. На разных этапах она требует разных форм, стараюсь быть внимательной.
Что делает этот проект искусством?
– Непредсказуемость и какая-то независимость даже от нас – его авторов. Этот проект живет, вдохновляет, настаивает, утомляет, уговаривает и заставляет возвращаться. На каждом этапе мы начинали, не зная, найдем ключ к новой форме и продвинемся дальше, придется остановиться-отказаться. И находили, и должны были идти. Сейчас, когда уже и не думала искать, случился ключ к дальнейшей работе. Теперь надо найти дверь.
Не было ли желания завершить проект, поставить точку?
– Время от времени возникает. Но в основном эта точка становится началом нового этапа. Над другими проектами я работаю параллельно. Скажем, мои перформансы. Это очень странный ритм — работа над несколькими произведениями. Иногда конфликт ритмов. Но это мой ритм, и все произведения странным образом взаимосвязаны.
Над чем сейчас работаете?
– Сейчас мечтаю закончить все неотложные дела, структурировать видео и фото, что очень хаотично заполняют все возможные диски, смонтировать фильм-заметки о новых способах перевода, закончить с коллегой разработку лекции о “Искусство во времена перемен и конфликтов”.
Пока главное – научиться делать паузы. Уже есть некоторые успехи. Но хочу совершенствоваться. Хочу, чтобы хватало времени на вдумчивое кино, на книги, в которых много страниц, на танцы, каллиграфию, но главное – чтобы его хватало на шатания без цели и на эксперименты. В прошлом году в это время весной я была в Риме. Кроме запланированных и не очень мест и ситуаций, я изо дня в день снимала тени. Наши окна были прямо над кафе. Мы жили в районе, где когда-то было еврейское гетто, а сейчас рестораны, гостиницы, музыка, кошерная пища. Несмотря на тени, заходили в кадр раньше их владельцев, я попадала в разные состояния – радость, что удалось наполнить это пространство новым смыслом, печаль, тревогу и просто паузу – ту, в которой уже нет посетителей, а официант курит, опершись на последний незанесенные внутрь кафе столик и смотрит на чаек. Эти все фото – о быстротечности времени, о цикличности и неожиданном моменте, о тени и ночной чайке.
Может ли быть настоящее искусство коммерческим проектом? Есть идеи как коммерциализировать собственные проекты?
– Я не умею это делать и, честно говоря, не хочу учиться. Это другое поле амбиций, в частности, профессиональных.
Как вы вообще к нему относитесь? Что вам близко, что отталкивает?
– Мне кажется оправданным, когда часть контента является бесплатной (например с образовательной или ознакомительной целью), а часть — платной. Это касается оффлайн, и онлайн измерений. Скажем, в музеях есть бесплатные дни, чтобы люди могли ознакомиться с коллекцией в целом. Но в остальные дни вход в музей или на отдельные выставки – за билеты. То же самое может происходить и с сайтом.
На кого из современных художников советуете обратить внимание?
– Их много, но попробую назвать тех, за чьим творчеством стараюсь постоянно наблюдать. Если речь идет об Украине, то Тиберий Сильваши, Павел Маков, Мирослав Вайда, Жанна Кадырова, Назар Билык, Анатолий Белов, Лия и Андрей Достлев, Виталий Кохан, Николай Родной, Николай Карабинович.
И еще вспомню друга не украинца. Steve Bishop – лондонский художник, родившийся в Канаде. Я увидела его работу в культовом KW Institute for Contemporary Art в Берлине. Попала в его сюрреалистическое пространство. Двигаясь внутри каркаса, который разделял пространство на различные зоны плотной полупрозрачной пленкой, вышла к видеоработе, изображавшей город на севере Канады, построенный в 1981 году для работников шахты, а в 1983-м заброшенный. В этом видео говорил каждый предмет – пустая банка из-под пива, забытая на кресле перчатка, уверен солнечный луч. И в этом опустошении – по каждому кадром – чувствовалась чье-то присутствие. Невидимый смотритель делал все, чтобы не допустить возвращения окружающего леса в город, он делал так, чтобы газоны были скошены, здания обогреты. Но не только видео можно было увидеть в этом странном пространстве с теплым и влажным, как в теплице, воздухом. Это были идеальные условия для выращивания грибов, и они росли здесь повсюду. Это напоминает сон.
Подписывайтесь на канал в Telegram, следуйте за нами в Instagram и читайте важные новости в Facebook.
